Штетл в прокате
10 декабря ЦДК при поддержке Mafin выпускает в прокат документальный фильм «Штетл» (идиш שטעטל — «городок» или еврейское местечко) режиссера Екатерины Устиновой.
Герои киноленты родились и прожили большую часть своей жизни в еврейских местечках бывшего СССР, на территории современной Украины и Молдавии. Мало кто знает, что еврейская жизнь в штетлах продолжилась в Советском Союзе и после войны, вплоть до 1990-х — пока все местечко разом не «выехало», как говорят местные, в Израиль и Америку. Вместе с отъездом евреев исчез целый мир, которого больше не будет никогда. Перемещаясь из украинского Шаргорода в Филадельфию, Израиль, Нью-Йорк, Молдавию и снова в Украину, фильм метафорически не покидает границ штетла, и по крупицам восстанавливает этот затерянный мир, последние частицы которого разбросаны по обеим сторонам океана.
Екатерина Устинова: «Эту тему я открыла для себя неожиданно, вскоре после того как мой папа Сергей Устинов создал Музей Истории Евреев. Тогда к своему удивлению я узнала от сотрудников музея, что последние представители мира местечка еще живы. На момент съемок фильма большая часть героев проживала за границей, но были еще и те, кто по какой-то причине не уехал со всеми, а продолжил жить в этих небольших и когда-то очень еврейских городках.
Объездив Украину, Молдавию, Израиль и несколько американских городов, я записала десятки интервью с бывшими и нынешними жителями местечек — теми, кто помнил, как еврейский уклад и традиции тайно сохранялись в советское время. Оказалось, что в этих маленьких периферийных еврейских городках были подпольные синагоги на дому, маца на Песах, выпекавшаяся в русских печах на всю общину, картофельные свечи на Хануку (за отсутствием восковых), шойхет, резавший кошерно кур, и кое-где даже соблюдение шабата.
Судьбы героев отражают жизнь еврейской окраины накануне немецкого вторжения, в годы войны и в послевоенные десятилетия. Старшее поколение помнит довоенный быт, когда все еврейское еще не так сильно притеснялось. В штетлах тогда говорили на идиш (это был домашний язык), молились на иврите (этому учили в хедере), готовили гефилте-фиш и бесконечные блюда из мацы (эти рецепты передавались от мам и бабушек), соблюдали еврейские праздники. Затем была война: расстрелы, гетто, лагеря или фронт. Поколение детей росло уже в мирное, но по-прежнему антиеврейское время, когда местечко из пепла восстанавливало свой быт.
Вместить все записанные интервью и истории жизни в один полнометражный фильм невозможно, поэтому мне пришлось отобрать девять самых ярких героев и с их помощью по крупицам восстановить мир советского штетла.
После двух с половиной лет монтажа из мозаики жизней героев сложилась одна большая история — и оказалось, что это история не только про евреев, но и про их украинских и молдавских соседей, которые жили с ними бок о бок. Получился фильм о тесном соседстве двух народов и двух религий, о евреях и неевреях, об их совместной жизни до, во время и после войны.
С каждым годом носителей этих воспоминаний становилось все меньше. На моих глазах уходило не просто поколение, исчезал целый мир. И сейчас можно с уверенностью сказать, что он практически исчез. За время съемок и монтажа из героев фильма осталась половина Поэтому «Штетл» — это без преувеличения последний взгляд на этот затерянный мир, которого больше не будет никогда».
